История человека, создавшего компанию номер один в мире

Однажды нам сказали, что ретриты мы делаем в первую очередь для себя. Мол, вы же любите бегать, плавать, заниматься йогой и фрукты кушать.

Такой взгляд так же близок к истине, как размышления фотографа-любителя, считающего, что жизнь его станет праздником, когда он начнет на этих праздниках работать.

Для нас это способ пустить творческую энергию по жилам собственного видения и возможность отдавать все силы тому, во что веришь, даже не зная до конца, а хватит ли тебе этих самых сил. Это созидание со всей подноготной, а не просто здоровый или модный лайфстайл.

Что действительно дают нам ретриты, так это встречи. Столько жизненных историй, взглядов, убеждений, которые скрывают ключи от собственных, пока закрытых дверей, нигде еще мне не доводилось встречать.

Сегодня одна из таких знаковых встреч. Представляю вам Александра Минаева

Александр Минаев, участник ретрита в Гоа в ноябре 2015 года & Олеся Власова, соавтор проекта «Вернись другим»

— Саша, с первых строк анкеты, которую заполняют участники перед ретритом, ты заявил себя как перфекциониста. И как выяснилось, это тот редкий случай, когда подобные слова в полной мере соответствуют действительности. Созданная тобой компания занимает первое место в своей отрасли не просто в Латвии, у себя на родине, но и во всем мире. Я точна в деталях?

— Да, именно так.

— Расскажи о своем деле. Вы производите деревянную упаковку. Как к тебе пришла эта идея и с чего все начиналось? 

— Мы с партнерами организовали продуктовую компанию, которая возила импортные продукты из Европы в тогда еще голодную Латвию. Все это достаточно быстро разлеталось. После оставались паллеты от этих продуктов. Мы стали думать, что же с ними делать, они в Латвии никому не были нужны. Паллеты деревянные, представляешь, да? 

— Да, я видела у вас на сайте. Коробки, в которых продукты перевозят. 

— Да, то есть паллеты — это все, на чем передвигается мир, я бы так сказал. Вот кресло, в котором ты сидишь, одежда, которая на тебе надета, косметика, продукты.

— Все это на деревянном возят? Я думала, все на пластике перемещается.

— Нет, это все возят на дереве. Пластик всего 5 % в мире занимает. Пластик в химической индустрии, в медицинской индустрии — там, где стерильность больше нужна. Пластик дорогой, плохо утилизируется, в отличие от деревянных паллет. То есть деревянные паллеты никто еще не заменил.

Их придумали американцы. Во время Второй мировой войны они нужны были для того, чтобы отправлять грузы в ту же самую Европу, помогать Второму фронту.

— И у вас оставались эти паллеты от продуктов в больших количествах? 

— Да. Одно время мы их сжигали, отдавали на дрова. А потом где-то я подсмотрел, что некий товарищ отправляет эти паллеты в Германию. Мы связались с нашими поставщиками, на тот момент йогуртов, говорим: «Вам паллеты нужны ваши обратно?» Они: «Да, нужны. Мы готовы заплатить залоговую стоимость». Так мы стали отправлять их в Германию. От немцев стали поступать вопросы: «Можете делать новые?» Мы отвечаем: «Не знаем, никогда не пробовали». Они говорят: «Берите машину, делайте». Мы взяли машину, начали делать паллеты.

— Какую машину? 

— Автоматическую. Которая сколачивает паллеты. Таким образом, наша компания выросла до продуктов, транспорта и уже упаковки. Потом был раздел бизнеса с партнерами. Я забрал себе транспортное направление, ребята — паллеты и продукты. Но страсть к производству, желание что-то создавать — остались. Что-то я хочу сколачивать, что-то хочу конструировать. И я опять занялся паллетами, стал производить их самостоятельно. Искать варианты в форме.

Мы некоторое время толкались, учились делать, разные смешные ошибки были. Но через полтора года начались продажи, медленно-медленно мы стали разгоняться. И оказалось, что этот продукт — как дойная корова. На чем-то зарабатываешь больше, на чем-то меньше, а на паллетах пошла сверхприбыль неожиданная. Такой вот нишевый продукт.

— Так, с виду, и не скажешь. Все пытаются заниматься чем-то понятным, творческим, а тут такой сюрприз в, казалось бы, скучной нише. 

— Не то чтобы я заглянул вперед и увидел нишу, это просто открытость к экспериментам так работает. Решили попробовать и нашли свою модель с хорошей маржинальностью.

— Что было дальше?

— Мы увидели возможности, стали больше анализировать рынок. Оказалось, что на рынке производится 16 миллионов паллет в год. Узнали о самом крупном конкуренте — шведе. Он на сайте, не стесняясь, пишет, сколько он производит. И тогда у меня появилась цель обогнать шведа, соответственно, и стать номер один по объему производства в мире. Я эту цель транслировал в 2006 году всем сотрудникам, мы уже на тот момент половину шведского объема делали. Это очень зарядило и меня, и коллектив.

— Получается, твое видение своей компании в качестве лидера появилось до того, как она им стала? 

— Но все же не с самого основания. Когда начал производить паллетные борта, честно скажу, у меня и близко не было подобной мысли. Но когда я посмотрел рынок, когда оценил, чего мы уже достигли, тогда идея просто зашла в голову и спокойно там разлеглась, давая понимание, зачем ты каждый день встаешь и делаешь это.

Было еще кое-что. Латвия все-таки постсоветская страна, и нас так до сих пор Европа — и Швеция, и Германия — всерьез не воспринимает. Конечно, сейчас это отношение меняется, но у меня было еще желание утереть нос шведам, показать, что мы тоже можем.

— Через сколько лет в итоге получилось прийти к своей цели? 

— Я планировал за пять, но однозначно мы стали первыми через восемь лет, в 2014 году.

— Это удивительно — быть номер один в мире, находясь в Латвии, когда есть Китай, который, по идее, должен производить все. 

— В прошлом году мы открылись в Китае. Но там еще пока культура другая. Почему этот продукт именно в Европе прижился? Стандарты качества, культура упаковки, нормы безопасности здесь очень высокие. В Китае — как и в России. Руки узбека и картонная коробка пока дешевле обходятся, а безопасность и сохранность груза еще не считают. Уже начали считать, но еще не так, как в Европе.

— Какие ключевые решения способствовали масштабному росту? Я понимаю, что это длинная цепочка мелких по своей сути дел. Но ты можешь выделить ключевые точки? Что нужно, чтобы обогнать такого сильного конкурента, как Швеция? 

— Буду банален. Как всегда, это люди, на которых можно опереться, это команда. Второе — это технологии и инновации.

Мы присматривались к рынку, к конкурентам. И следующий необходимый шаг, который мы сделали, — инвестировали в эффективное оборудование. Мы собрали достаточно уникальную линию для Латвии, и не только для Латвии. Не буду сейчас уходить в подробности, но факт в том, что эта линия очень-очень умная, автоматизированная. Грубо говоря, ты кидаешь доску, даже не ты, а пачка досок кладется, и выходит уже готовая упаковка, нужная, правильного размера.

Это практически на 80 % автоматизированное и технологичное производство, где требуется минимум людей, — это позволяет быть конкурентоспособным, давать суперкачество и точность размеров. Клиенты довольны, что у нас такой продукт, мы довольны, что у нас высокий уровень изделий при оптимизации издержек, то есть нам меньше надо платить налогов, линия не пьет, не болеет и не уходит в загул.

— Вложиться в такое — это же, наверное, высокие риски? Ведь как думает среднестатистический предприниматель, которому хватает прибыли от своего дела на содержание семьи: «Улучшать — только портить». Ведь можно было и без экспериментов? 

— Безусловно, это риски, потому что рынок мотает. У нас одни ожидания по рынку, а на самом деле происходят вещи непредсказуемые, особенно в последние пару лет. Такая странная волатильность.

Главное — рисковать осознанно, на цифрах, с пониманием — вот в чем разница. Ведь можно рисковать безбашенно, еще лет пять — десять назад это работало. А кто-то уже тогда тонул, не посчитав. Это во-первых. А во-вторых, иначе просто очень уныло оставаться на одном месте. Ты на своем количестве сидишь, и дальше что? И мне, и команде нужен вызов постоянно, для того чтобы они, не знаю, не сморщились.

— Это третий ключевой пункт? 

— Да. Нужен драйв. Все должны его чувствовать — сверху донизу, до рабочего. Видеть, что идут изменения. Это очень важно для любой команды — не стоять.

— А как выживать в тяжелые экономические времена? 

— Нас как компанию лихорадит часто, поскольку мы работаем на внешних рынках, возможно, амплитуда чуть меньше, чем в России. Но нам достается и от России, и от кризисов, которые происходят в том же самом Китае, и от многих мировых волнений. Лихорадит, но мы подстраиваемся.

Россия — хороший пример. Мы тут представлены в 26 городах, и на самом деле падение рубля дало нам возможность увидеть пространство для роста и использовать его.

— В России? Сейчас? 

— Да. Мы растем в прибыли, мы растем в количестве.

— Каким образом?

— Приток новых товаров из Европы сократился, соответственно, и паллет, которые приходили в Россию и которые в России использовались. Одновременно стало расти и развиваться внутреннее производство, которое требует деревянную упаковку.

— Вы стали их производить в России? 

— Мы их и раньше производили. Просто спрос стал больше. И мы стали больше производить и больше продавать, больше собирать, ремонтировать. Плюс определенные изменения структурные в компании: к нам пришел сильный коммерческий директор, который увидел развитие по-новому и показал нам возможности роста и многие проблемные места. Одновременно достаточно активный маркетинг, рекламу затеяли. А конкуренты ужались, стали экономить на персонале, на рекламе.

— Ведь любой мануал говорит о том, что кризис — это время для возможностей. Но создается ощущение, что некоторые управленцы буквально слепнут от страха в этот период вместо того, чтобы действовать. 

— Очень важно не жалеть средств и времени на привлечение профессиональных людей, на общение с теми, кто уже обладает определенными компетенциями. Я к тому, что мы можем ходить на семинары, тренинги, читать книги, но ничто так не работает, как авторитетный человек, пришедший извне, который прошел по сто, по двести, по триста компаний. Бизнес-коуч. И вот таких людей нужно особенно приглашать в кризис, проводить стратегические сессии и разбивать ту зашоренность, которая есть в головах.

— По-моему, многие комплексуют именно на этот счет. Кажется, это мое, я это построил, кроме меня никто так процесс не понимает. Но это же и правда, ты построил со своей командой компанию-лидер, сам построил, и действительно, никто, кроме тебя, всех деталей знать не может. 

— Да, есть такой синдром. Люди думают, что они построили что-то уникальное, невероятное, только они это понимают и в этом разбираются. Здесь как раз можно начать притормаживать.

Бизнес на самом деле и сложный, и простой. Есть четкие блоки, как должно все работать. Другое дело, что есть тонкие настройки. Вот как раз эти люди приходят, и удивительно, ты думал, что им сейчас надо вникать в твое дело, рассказывать все тонкости процесса, а они задают четкие, меткие вопросы и сразу выходят на больные темы. Они, как доктора, приходят и видят все. А мы там возимся, что-то придумываем.

— Вернемся к Саше-перфекционисту. А ты не устал от этого внутреннего стремления к максимальной реализации? Куда ты сейчас идешь? 

— Давай немножко предыстории, ведь я и на ретрит приехал, чтобы замедлиться, посмотреть на все это со стороны, как раз понять, куда двигаться.

К великой цели стать номером один в мире мы стали подбираться еще в 2011 году, а в 2014-м уже точно обрели свою позицию. И я немного загрустил. Процесс идет, все понятно, менеджмент компании, как мне кажется, справляется с работой. Появилось больше времени, путешествий, развлечений, винных туров, которыми я увлекался. Но внутри что-то скреблось. Хотелось новых вызовов, новых знаний, новых ощущений. Новой тяги, которая тебя с утра будет поднимать с кровати, и ты с удовольствием будешь что-то тащить, что-то делать. 

Пришла идея с проектом Noble Wine. Это так называемые честные, настоящие вина от особенных производителей со своей философией, которые полностью сами, от начала до конца, производят вино. Такие люди живут традициями.

Этими винами захотелось заниматься, захотелось, чтобы они были в ресторанах, чтобы люди в Латвии, которые любят вино, могли к нам прийти и приобрести его, а мы, в свою очередь, могли бы им больше рассказать, обучить. Меня это завело. Полтора года мы собирали производителей, договаривались, формировали портфель, искали место для магазина, делали сайт.

Меня поглотила эта работа. Она не давала и не дает до сих пор ни одной копейки прибыли, только вложения, и не знаю, когда еще оттуда вытащу средства. Но работа над этим очень увлекла. Это уже другой, не такой брутальный, как деревяшки, бизнес. Это определенный круг общения, вечера, школы. Мне потребовалось приобрести определенные новые знания, для того чтобы все это сделать и развивать. Эти знания касаются и более глубокого понимания маркетинга, во всех его разновидностях. Понимание процесса, позиционирования, много-много работы с клиентом, с частным клиентом; понимание психологии продаж, какие продажи бывают, какие клиенты бывают.

Это хорошо разогнало, я втянулся, причем, что любопытно, и в паллеты тоже — с новой стороны подошел к маркетингу нашего продукта. Открылось второе дыхание в какой-то степени.

И мой главный вопрос сейчас к самому себе: как грамотно управлять своим временным и энергетическим ресурсом?

Перфекционизм требует погружения во все мелочи, вникания в суть и формирование процессов, если я не буду изнутри это все делать, а просто встану сверху и скажу: «Ребята, давайте раз в месяц встречаться», но это работать не будет. В заметных масштабах уж точно.

Но с другой стороны — я не то чтобы безумно устаю, я просто понимаю, что с 7 утра до 8 вечера я все время продолжаю находиться в этом колесе. Хоть оно, возможно, и приятное, но здесь больше нет ничего другого. Откровенно говоря, кроме режима сна и питания, которое село основательной хорошей привычкой после ретрита, у меня нет ни йоги, ни медитации, потому что я нахожу себе оправдание, что у меня в приоритете другие дела.

Это меня волнует на самом деле, и это то, над чем я сейчас работаю. Я не хочу ни от чего отказываться, я хочу научиться во всем этом участвовать, но участвовать на другом уровне, я бы так сказал, балансируя.

— Как мне знакома эта история. Выйти на уровень, когда сложные объемы даются тебе не то чтобы даже легко, но без напряжения. Как в йоге, в идеале даже самая сложная асана исполняется без сверхусилия, когда тело к этому готово, в спокойствии и с внутренним балансом. Вот не убежать от закидывания ног за уши, «живя легче, ведь можешь себе это позволить», а стать достаточно гибким, как физически, так и ментально. А как ты узнал о ретритах «Вернись другим»? 

— Где-то в Интернете попалась статья, перешел по ссылке, попал на сайт re-self.ru. И, откровенно говоря, такое интересное ощущение было. Вроде бы простые вещи, понятные, тем не менее очень выравнивают, балансируют. Так и про ретриты узнал. Я до этого был в Индии, проходил Панчакарму, был немного знаком с подобными программами.

— Ты на полную Панчакарму ездил, на 21 день? 

— 21 день, да. Но там все было по-другому. Каждое утро давали литр воды мутной, с какой-то травой, и вечером давали. Два раза было за 21 день пургейшн, если ты знаешь, что это такое. Ты знаешь, что такое пургейшн?

— О да!

— Безусловно, Панчакарма — это интересно, хорошо. Но не так глубоко это получилось в итоге. И когда я прочитал про то, что ты делаешь, мне захотелось более интенсивного графика, с четким распорядком дня, где была бы уже обязательная медитация. С йогой познакомиться поближе, спортом позаниматься, на диете посидеть, помолчать.

— Ты же выписал нам двойной кредит доверия. Во-первых, сам поехал, а во-вторых, еще до собственной поездки, по сути, не видев, что да как, подарил поездку на новогодний ретрит своей подруге. Вот у тебя не было волнения: а вдруг секта, вдруг мозги промоют? Или это исключительно русские страшилки и в Европе так не мыслят? 

— Нет, у меня в голове не было такого. Какая секта? Я же читал твои статьи, мне понятно было, что ты думаешь, что ты делаешь, зачем ты это делаешь. Возможно, у людей может возникать недоверие, когда они слышат о программе, не углубившись. Но у меня ничего такого не было.

— А что было самым узким местом на ретрите для тебя? Что давалось сложнее всего? 

— Медитация. Только медитация, и больше ничего. Медитация в том плане, что надо было бороться с этой позой, реально больно было сидеть. Потом уже приловчился, подушку стал подкладывать. Даже с Михаилом делился, что на пятый день, кажется, я поймал это. Два раза у меня получилось поймать определенное ощущение. Но самое главное, что я получил опыт. Я понимаю сейчас, когда говорят слово «медитация», что в это вложено, зачем это, как это, как к этому приходить. Но это было, да, для меня самое сложное.

— А питание? 

— Вау! Слушай, нет никаких вообще трудностей. У меня действительно сейчас в холодильнике — как никогда. У меня там лежат фрукты, я уже не мыслю себя без этого, все это продолжается. Это настолько стало открытием для меня, что не надо никаких с утра кашек, творожков, что-то еще делать. Мне очень легко было, вообще просто все было легко. Единственное, я по две порции салата съедал.

— Ретрит, в двух словах, для тебя — это что?

— Чистота мысли.

У меня спрашивают, что такое ретрит и что ты получил, я называю это увеличением роста осознанности. Для меня даже следствие ретрита — это не по отдельности йога, фрукты, спорт. Это новое состояние ума, другое состояние ума, чистоты отношения к себе, к окружающим. Новое, другое восприятие, где-то спокойнее, где-то более уравновешенное, глубокое. Это новое ощущение, новый этап, которого давно не было, я бы так сказал.

— Мне девушки в каждом заезде задают один и тот же вопрос: почему мужчин на ретритах меньше? Хочу переадресовать тебе этот вопрос. Что скажешь? 

— Я думаю, что по своей природе мужчины не склонны признаваться в своих слабостях. Они же хотят показаться крутыми, что мы со всем справляемся, мы все знаем, все понимаем, и поэтому нам это не нужно. Это одна, понятная причина. А вторая, я думаю, что это ассоциации. То есть ретрит, йога, медитация — это что-то такое, связанное с духовностью, еще с чем-то. Я полагаю, что мужчин это отпугивает как что-то нереальное, неизмеримое, неоценимое.

Из своего опыта буду говорить. Мне это помогло по-другому взглянуть на бизнес, на себя, на свои желания, на свои цели, принять новые решения.

Я уверен, что есть огромное количество мужчин, кому это нужно. Просто многие не знают о том, что есть такой способ. Кто где ищет: кто-то ходит к психологу или психотерапевту, кто-то алкоголь пьет, кто-то едет на рыбалку. Но сейчас могу сказать без лести, что это не решает вопросов. Наверное, психолог через какое-то время решит, но ретрит в любом случае ускоряет этот процесс и закрепляет.

Рыбалкой, путешествиями временно эти проблемы развеются, ты их забудешь, но потом они накатят на тебя по новой. На ретрите есть возможность принципиально по-другому подойти к ним.

— Саша, у меня финальный блиц. Пара вопросов. И первый — как создать компанию мирового уровня? Дай совет! 

— (Смеется) Так. Вначале надо съездить на ретрит, пройти.

— Нет-нет, ты же создал без ретрита! Ретрит, я всегда говорю, — это этап номер два как раз-таки. 

— Я бы начал с того, что нужно себе ответить на вопрос, решить: я хочу компанию мирового уровня, я точно уверен, что я хочу компанию мирового уровня? И ответить себе на вопрос, что я для этого готов работать 12 или 14 часов в день, на протяжении, не знаю, пяти лет.

Вначале надо решить, что я хочу, а дальше уже, соответственно, расклад декомпозировать, что мне для этого нужно, какие мне нужно приобрести знания, какие нужны для этого люди-помощники, какую нишу оценить, какой рынок. Дальше уже делать надо.

Но вначале нужно договориться с собой, что я готов, и не отступать в сторону. Сейчас, особенно сейчас, в наше время, когда информация очень быстро летает, когда все очень быстро меняется, бизнес очень жесткий — пауз уже нельзя делать. Если ты действительно хочешь быть мировым, надо просто тупо вкалывать.

— И совет тем, кто подумывает поехать на ретрит, но сейчас в размышлениях. Что бы ты посоветовал, ехать — не ехать, к чему быть готовым, как себя настраивать? 

— Вот опять, я буду сейчас системно подходить. Размышления… Люди размышляют… Надо понять, над чем они размышляют, чего они хотят, что является поводом для размышлений, почему, откуда есть эта нерешительность?

Одними размышлениями, решениями, взвешиваниями не прийти к решению. Часто и для успеха в бизнесе нужно включить интуицию, почувствовать. И не особенно раскачиваться мыслями. Просто надо взять и сделать, а потом уже можно будет оценить, твое это или не твое.

Мое мнение однозначно — это очень важный и ценный опыт на всю жизнь. И чем раньше, тем больше у человека будет в будущем возможности дойти и реализовать то, что он хочет. Было бы здорово, если бы ко мне это пришло десять лет назад, хотя не важно, просто раньше.

Александр Минаев

КАЛЕНДАРЬ ЗАЕЗДОВ>>