Таиланд. Обычно при этом названии я вспоминал рассказы одиноких мужчин, которые путешествовали в эту страну за особыми приключениями. И это вызывало некоторое отвращение. «Неужели там всё так?», думал я. Но неожиданно события повернулись так, что то, чего я хотел должно было пройти именно в Тае. Что именно? Я пока плохо себе представлял, что это такое, пока не попал туда сам. Я только знал, что один из преподавателей, Миша, — тренер по фридайвингу, который я очень уважаю. Более того, он специалист по подводной медитации. И это мне было очень интересно. Хотя в северном Таиланде нырять и не предполагалось, но само общение с таким человеком уже вдохновляло! Другой ведущий занятий – молодая и довольно успешная девушка, Олеся. Моя жена с уважением относится и читает её блог. Именно жена и сказала мне о том, что ребята будут проводить ретрит в Чанг Рае. Предложила съездить. Я, конечно, понимал, что это её мечта, но осуществить её она пока не могла. Но мне и самому было жутко интересно изучить новое для себя.

И вот я в пути. Двойной хоп до ЧангРая не представлял ничего особенного. Лишь на выходе на посадку в Бангкоке я с любопытством разглядывал пассажиров, пытаясь узнать своих будущих однокашников. И вроде бы узнал, но подойти и запросто начать общаться не решился. Зато по прилёту нас всех ждали двое водителей с табличкой, и мы тут же перезнакомились, т.к. мы потеряли ещё одну женщину, которая, как потом выяснилось, просто не успела на рейс и прилетела позже.

День приезда был очень светлым. Миша и Олеся неподдельно радовались знакомству с нами, а я ловил каждое их слово, как бы пытаясь уловить не только их смысл, но и настроение. Нас заселили в домики. Показали где мы будем питаться, медитировать и заниматься йогой. Ретритный центр оказался в очень живописном месте, окруженном озёрами, лесами и садами. Впоследствии я не раз прогуливался по этим красотам и дивился непривычной растительности и необычным способам ведения огородничества. На первый ужин у нас была даже горячая еда преимущественно из овощей (одно блюдо было типа омлета). Порции не ограничивались. Но в тёплом климате есть сильно не хотелось.

В первый день (после приезда) нам ещё разрешали разговаривать. Пища была уже полностью сыроедной (завтрак и ланч – фрукты, а обед и ужин – овощи или блюда из них). Как я узнал позже, сырая пища очень помогает процессу самоосознания. Проще говоря, она тормозит шум в голове. И мы почти не шумели, задавали вопросы, но больше слушали. Закончили все формальности и получили рекомендации. Познакомились с удивительным тренером по йоге – Алёной.
И вот после вечерней медитации нам напомнили ещё раз, что началось время благородной тишины. Это означало, что мы не только не произносим слова, но и не общаемся друг с другом любыми другими способами (особенно глазами). Не разрешалось так же слушать музыку, петь и читать. Интернет был исключён. Из возможных занятий разрешалось делать короткие записи, касающиеся исключительно практик, проводимых здесь. Так же можно было рисовать что-то простое, например, мандалы.

Общее расписание было таким: медитация, разминка с бегом, йога, завтрак, свободное время, ланч, свободное время, обед, свободное время, йога, ужин, общение у костра, медитация, сон.
С одной стороны график вроде бы весьма напряжённый, но свободного времени было много и первые дни даже удавалось немного поспать. И не зря. Ночной шум джунглей был весьма насыщен всевозможными звуками, и я только к середине программы научился спать ночью без лишних пробуждений. До этого мне не раз приходилось за шкирку себя утаскивать в беспокойный сон.

И так, дни побежали… Самым интересным занятием для меня были медитации. Причём с самого первого дня последняя часть медитации – Метта производили на меня глубочайшее впечатление. Когда мы стали просить прощение у всех, кому причинили вред, умышленно или неумышленно, я вдруг ощутил, что так виноват перед некоторыми… Так стало стыдно и больно, что слёзы невольно побежали из глаз в три ручья. В другие дни уже не было такого катарсиса, но чувства всеобщей любви и счастья переполняли моё сердце так, что не хотелось заканчивать, хотелось посидеть ещё в зале и побыть на этой волне. В полной мере мне удалось продлить медитацию только в предпоследний вечер. Тогда я уже имел некоторый опыт наблюдения и позволил мыслям течь, куда им хотелось, но при этом они были полностью под моим контролем. Я вспомнил всех своих родных и близких, и ощутил, что каждого из них очень люблю и дорожу ими. Захотелось обратиться к каждому и высказать всё, что я понял в тот вечер. Но на другой день состояние больше не вернулось, и общение не состоялось, хотя уже разрешалось разговаривать. Этого мне немного жаль…

Остальная же практика медитации была достаточно трудной, хотя делать нужно было очень простые вещи. Днём у каждого из нас было время устного общения с Михаилом, где мы могли поделиться открытиями, задать вопросы, а также быть скорректированными в случае ошибок. Именно на этих беседах я понял, что первые дни сосредотачивался не на том, что надо. Хотя, по сути, это мне облегчило задачу. Но позже я исправился и стал идти «правильным» путём. Несмотря на кажущиеся трудности, мой прогресс был довольно скоростным. Вероятно, попытки самостоятельных медитаций в прошлом без наставника, всё же, дали результат. Но вот я дошёл до некоторого предела. Да, дыхание наблюдается, да, мысли под контролем, но что дальше? Периодически появляется чувство экстаза, но на нём было указано не сосредотачиваться, а отпускать, как и другие «объекты».

И вот на одном из вечеров Миша рассказывал лекцию о работе мозга. Информация о процессах, протекающих в нейронах, гипоталамусе и прочих участках настолько поразила меня, что я потом долго не мог успокоиться. Мне было безумно интересно, как же это всё работает. На очередной медитации я увлёкся этими размышлениями и стал наблюдать, как же мысли возникают, откуда берутся образы, эмоции и намерения. Я настолько глубоко погрузился в наблюдение, что часы летели секундами, а я делал одно открытие за другим.

Динамическая медитация так же не давала мне покоя, и я изучал процессы двигательных функций мозга. Периодически я останавливался и делал записи выводов на листке. На следующий день я с восторгом и шумом поделился своими находками с Мишей. Его эти открытия тоже удивили. Он сказал, что всё именно так и протекает, как я сумел ощутить, и что участки мозга, о которых я сумел догадаться, в действительности существуют. Я был очень рад, что не зря провёл погружение в тему. Но, по правилам, радость стала так же объектом моего наблюдения.

После этого я медитировал ещё на некоторые темы, но таких грандиозных открытий я больше не сделал. Хотя, ещё одно открытие, важное исключительно для себя у меня было. Я осознал, как работает моя интуиция и знание будущего. Но это очень личные открытия и с ними ещё необходимо работать гораздо глубже.

Отдельного внимания заслуживают занятия йогой. Прежде я пытался ходить на хатха-йогу и всякий раз испытывал множество неприятных ощущений. Некоторые преподаватели говорили, что растягиваться и скручиваться надо, преодолевая боль. Другие учителя просто методично инструктировали учеников без особого внимания к их успехам. Здесь же всё было иначе. В первый же день Алёна постаралась запомнить наши имена и обращалась к каждому лично. Она внимательно подходила к здоровью каждого (изучила состояние здоровья по анкетам). Давала упражнения очень простые, но выполнять их нужно было очень точно, внимательнейшим образом прислушиваясь к своим ощущениям. Это позволило каждому ученику прочувствовать, как должны выполняться те или иные асаны, дыхания или просто движения. Это было похоже на то, что твой лучший друг с любовью и вдохновением учит именно тебя чему-то новому. И ты, доверяя ему, тянешься всё выше и выше, к новым способностям, познавая своё тело. В итоге мы довольно подробно и ясно выучили Сурью намаскар. А ещё очень любили Шавасану. Как выяснилось потом, все ученики были в восторге от йоги и очень полюбили занятия с Алёной.

Но однажды ночью пошёл сильный дождь и утром стало невероятно холодно. Температура стремительно стала опускаться и стало настолько холодно, что нам пришлось надевать на себя почти всю имевшуюся одежду (кроме зимней). Часто мы заматывались в пледы на занятиях. И все эти холода вызывали недовольство у некоторых. Но, признаюсь, как ни странно, я получал от этого удовольствие. Это было особым элементом, который позволял сменить обстановку, немного расшевелить всех, заставить работать в новых условиях, наблюдать новые ощущения и эмоции в себе. Я с благодарностью вспоминаю это похолодание.

Лекции у костра – это было тоже что-то волнующее и вдохновляющее. Об одной из таких лекций я уже писал выше. Но обычно лекции вела Олеся. Она тоже рассказывала интересные вещи, делилась своим опытом, рассказами и историями с других ретритов. Это действительно подводило наше сознание к определённым выводам. Пару раз я видел в глазах слушателей несогласие, пару раз мне самому хотелось вставить свои «пять копеек», но обет молчания вынуждал нас «заткнуться» и продолжать слушать, делая свои выводы. Позже я научился наблюдать эти желания в себе, и это очень помогло мне справиться с подобными же ситуациями в жизни, когда нужно промолчать.

Последний день ретрита получился трудным для меня. Нам объявили, что мы поедем на экскурсию по северу Таиланда. Я даже как-то расстроился. Ведь не для туризма я сюда приехал, а для внутренней работы и вот, последний день пропадает… Но деваться некуда. Сделал досаду объектом своего наблюдения и решил отдаться воле Вселенной. И правильно сделал! Мне повезло оказаться в машине с более тихими женщинами и Михаилом. Мы всю дорогу очень интересно беседовали о том, как Миша с Олесей пришли к ретритам, что собираются делать в будущем и о медитациях вообще. Я вдруг осознал, что готовил эти вопросы про себя и, конечно, сразу спросил о самом главном. То, о чём не хватало возможности поговорить в молчании теперь восполнилось в полной мере.

Экскурсия лежала в три места: Белый храм, сорокаметровая статуя Будды и фестиваль цветов. Наибольшее впечатление на меня произвели цветы. Уж каких там только не было. И невиданных цветов, и изумительных ароматов, замечательных форм и прекрасных композиций. К сожалению, время неумолимо заканчивалось, и мы вынуждены были возвращаться. Я себя не чувствовал комфортно в говорливой и перекидывающейся шуточками кучке однокашников. Но приходилось стараться быть, как все. Я видел, что ребята чувствуют мою неискренность и это меня ещё больше напрягало. К вечеру я получил сильную головную боль, но спешить с болеутоляющим я не стал, ибо после этого медитировать нельзя, а мне это было очень нужно. И это было правильным решением.

На вечерней йоге мы почти не занимались, но очень много общались с Алёной о самой йоге. Она дала нам громадный список литературы (думаю, она сама всё это прочитала!), которого хватит очень надолго. Рассказала о некоторых принципах йоги и упражнений, которые мы делали. Дала ответы на все вопросы, которые мы не могли задать в молчании. Всё закончилось чудесной шавасаной.

И несмотря на это мне не удалось в полной мере сосредоточиться на вечерней медитации. Масса впечатлений бушевали в моих воспоминаниях и постоянно сносили с концентрации. И лишь к концу получилось успокоиться и расслабиться. Ко сну я отходил в полном покое и благости.
Следующий день был довольно напряженный. Кто-то уезжал раньше меня, кто-то позже. Со всеми прощались. За эти полтора дня общения все как-то очень сблизились и стали хорошими друзьями. Общались как вместе, так и малыми группками. И это было здорово.

Один из главных выводов, который я сделал о себе – я не люблю много разговаривать. В тишине мне было очень комфортно. Размышления и сосредоточение были моей средой. С ребятами мне было сложно подбирать слова. Ловил себя на том, что меня понимают не так, как я имел в виду, несмотря на дружественную обстановку. От этого на сердце поселилась печаль. Уже после возвращения заметил, что и в привычной жизни происходит так же. Конечно, с давно знакомыми людьми всё проще, а с новыми часто возникают недопонимания. Будто я говорю на другом языке. Вот уж правда: «Слова изречённые – не есть истина».

Другой важный опыт, который я получил – это привычка наблюдать за своими эмоциями. Чем сильнее эмоция, тем любопытнее процесс наблюдения. Ощущаю, как иногда меняется состав крови от выброса адреналина или чего-то там ещё. И, несмотря на то, что эмоция уже ушла под строгим взглядом «наблюдателя», эти гормоны продолжают держать тело в тонусе, проявляя физические ощущения в области груди, горла, живота и рук… Часто эмоции — это не только физические ощущения. Замечаю, как в некоторые моменты кто-то внутри меня начинает жеманничать, напевать дурацкие песенки и прикидываться валенком. Но при этом я, как наблюдатель, остаюсь неизменным и независимым от этих движений. Я осознаю, что ничего не изменилось ни снаружи, ни внутри. Поэтому такие «пляски» быстро затихают, как бесполезные.

В целом чувствую, что опыт медитации – это очень полезная штука для моей жизни. Мне непременно хочется, чтобы все люди почувствовали это и стали осознанными. Но, конечно это лишь мечта на данном этапе эволюции человечества. А те, кто научился этому – лишь муравьи-первооткрыватели, которые вскоре поведут за собой весь муравейник.

Павел Рубцов
Салехард, Россия