Истинное мужество состоит в том, чтобы любить жизнь, зная о ней всю правду

Вступление к этому интервью как-то долго не рождалось, все слова ушли в текст. Но может оно и к лучшему. Эпитеты – это женская доля, а у нас сегодня разговор по душам во всех смыслах с серьезным мужчиной, который, впрочем, отказывается даже от такого скромного определения. Разрешите представить – Дмитрий Буевич. Медиауправленец, творческая душа, путешественник, фотограф-любитель, с чьей легкой руки родились иллюстрации к нашей поездке в Гоа.

Олеся Власова & Дмитрий Буевич, участник ретрита в Гоа в апреле 2015 года

— Спасибо, что нашел время в воскресенье. Я знаю, что у тебя только что закончились встречи режиссера Звягинцева со зрителями, которые ты вел у себя в регионе. Надеюсь, наша беседа не станет очередной работой для тебя, — просто поболтаем.

— Давай.

— Я когда работала на Камчатке, — тоже в медиахолдинге, по сути была твоей коллегой, — у нас, к сожалению, достаточно отчетливо проглядывалась тенденция нелюбви к москвичам. Я всегда считала, что это не про меня, во всяком случае никогда не позволяла себе эпитета «москали», но один фактор все же догревал — это достаточно регулярные звонки ночью. Звонили когда в Москве разгар дня, запрашивали цены на рекламу. Не могли сверить разницу во времени. И вот я сама живу в Москве каких-то три года и умудряюсь назначать интервью на 7 часов вечера совсем без учета, что у тебя, в Красноярске, будет уже 12 ночи. Докатилась.

Дим, сохранилась ли эта тенденция в регионах — недолюбливать столичных жителей?

— Мне трудно сказать, я же сам учился пять лет в Москве, у меня куча друзей-москвичей, они такие же люди. Может, у них представления чуть оторваны от остальной страны, но я разницы никакой не вижу. В регионах — там, где не любят москвичей, — там сами такие хорошенькие, что мама дорогая, еще неизвестно, кто кого не любить должен. Это все человеческие вещи, вряд ли дело в месте жительства.

— Мы с Варварой разговаривали, нашей ретритянкой из Гонконга, я задавала ей один вопрос. Хочу переадресовать его и тебе. «Вернись другим» — это русскоязычный проект, но при этом проглядывается интересная тенденция: у нас около половины заявок на поездки — от русских, которые живут в других странах. То есть читателей из России в разы больше, но тема ретритов легче воспринимается теми, кто живет за границей. Как тебе кажется, почему?

— Две причины, по-моему. Для большинства наших такие вещи еще экзотика.

— То есть, там это уже норма?

— Думаю, да. У меня же тоже есть знакомые, кто живет там, они к таким историям относятся спокойнее, легче. А у нас даже поход к психотерапевту до сих пор считаются признаком неуспешности, несостоятельности, а на Западе никто так и близко не думает — круглые глаза сделают, скажут: «Вы что?».

— Я с тобой сейчас разговариваю как раз после такого сеанса. Только не с психотерапевтом, а с психологом. Мне кажется, бывают случаи, когда очень важно, чтобы на тебя со стороны посмотрели и рассказали, что там видно.

— А у нас считается, что такие истории надо скрывать как порочащие. У нас общество такое: кто-то по уши сидит в эзотерике — шаманы, гадания, а кто-то принимает за беснование все, что выходит за рамки традиционного материализма. В том числе и духовные практики. Это первая причина, почему оттуда людей больше. А вторая — банально деньги. Покупательная способность там все-таки выше, чем у нас.

— Ну вот смотри. По поводу денег. Я работала на Бали два года, из них год в пятизвездочном отеле, который принадлежал к сетке таких же фешенебельных туристических хором. И у них общая на всех статистика. Там русский рынок — это главная ниша. Причем не просто одна из, а в буквальном смысле главная. Небольшой профессиональный секрет: цены на один отель для разных рынков могут отличаться. Такие отели стоят для русских агентств дороже, чем для сингапурцев, например. Причина — та самая покупательская способность. Русские купят за максимум, азиаты, даже такие как сингапурцы или гонконгцы — нет. А мы говорим про цены 500–1000 долларов в сутки. И это далеко не только Москва, регионы тоже.

— Так у нас же часто — кто занимается собой, у них как раз-таки не очень с этим вопросом.

— Я, кстати, тебе очень благодарна, что ты первый поднял вопрос секты, написав подробный отчет о поездке и опубликовав на всю свою аудиторию. Скажи, заголовок «А че сразу секта?» — это был яркий литературный прием или же действительно ответ на насущный вопрос, который звучал перед твоим отправлением?

— На пересечении. Если бы в обществе что-то подобное не носилось, то и литературным приемом никогда не стало бы.

— То есть подобные вопросы поступали?

— Ну, мне лично такого никто не говорил. Меня знают как несколько безбашенного, но общее отношение есть такое.

— Знаешь, хорошее интервью призвано в первую очередь раскрыть собеседника, но, мне кажется, сегодня я начну раздеваться первой. Дим, буду начистоту: я когда тебя увидела — взрослого, уверенного, состоявшегося медиа-управленца, который много путешествует, держит себя в тонусе тела и духа, как минимум позитивным настроем ты не брезгуешь, — у меня, честно, был только один вопрос: «Может, ты тоже что-нибудь пишешь о жизни? Я пойду почитаю — поучусь». Спрошу тебя как есть. Что ты находишь в re-self.ru? Мне как автору, особенно автору, у которого все иллюстрации из женского опыта, хотелось бы услышать.

— Ну, это нужно откатываться назад…

— Давай откатимся.

— Почему я и на ретрит поехал в общем-то. Я жил-жил-жил. У меня была достаточно успешная жизнь. Видимо, меня что-то стало не устраивать, как к сорока годам бывает. И потом случилось знакомство, которое приложило меня мордой о стену. Я начал осознавать, что живу как травоядный чувак.

— Это любовь или это человек-учитель?

— Я бы не назвал это любовью. Но это была женщина, да. И я начал понимать какие-то вещи, которые надо понимать еще лет в 25, может быть. Но поскольку я был занят другим, я до них не доходил. Начал читать, общаться с разными людьми, наткнулся на твой сайт. Вроде бы пишет женщина, но женщина пишет такие вещи внеполовые, которые не разделяются. И они были очень созвучны моему состоянию.

— Так…

— Я читал-читал-читал. Там же написано без заигрывания с публикой, без этого приема: «вы все замечательные, но я сейчас покажу, как можно быть еще замечательней». Там каждый может сам для себя определять — замечательный он или не очень. А потом еще и ретриты появились. Решил поехать. Точно понимал, что лишним не будет. А может, даже и полезным. Хотя, наверное, и определенная инфантильность во всем этом подспудно тоже присутствовала. Казалось, вот я приду — то ли к учителю, то ли как к маме — и мне скажут, как поступать. И я как поступлю, и все будет зашибись.

— Ира, участница нашей программы, тоже сказала, что она все ждала, когда я сяду напротив, глубоко загляну в глаза и скажу, как все в жизни наладить.

— Но это не работает.

— Хуже того — я принципе так не делаю. Я не даю личных ответов на вопросы.

— А даже если ты их и дашь. Это невозможно. Человек либо сам это делает, либо за него это не сделает никто.

— Ну и как? Лишним не было?

— Лишним не было.

— А полезным?

— Было. Полезным было. С медитациями у меня сразу не пошло, но я продолжаю. Думаю, делаю.

— Ты же приехал со словами: «Йога и медитация — это не мое. Не понимаю, не умею». И то, что ты сейчас продолжаешь, пробуешь, мне кажется просто потрясающим.

— Я не достиг созерцания внутреннего мира, но плюсик я для себя очень четкий вынес. По аналогии, когда нужно возвращаться к какой-то заданности, — к дыханию, например, или наблюдению своих ощущений, — точно так же в реальной жизни, когда ты занимаешься каким-то делом или какой-то вопрос обдумываешь, банально уплываешь мыслями. Но появилась возможность себя отслеживать и возвращаться в текущий момент — к текущей задаче.

— Стал развиваться навык?

— Да, это большой плюс. Ну и практика наполнения себя радостью, которую мы практиковали на йоге — это точно работает. Не то чтобы ты выходишь идиотически позитивным, нет. Но, по крайней мере, становишься не кислым, более осознанным.

— Извечный спор про женскую или мужскую реализацию, раз мы затронули эту тему. Все-таки есть некая кардинальная разница между мужчиной и женщиной по факту полового различия, или все дело в конкретной личности и ее стремлении, как тебе кажется?

— Есть, конечно. Точно совершенно. И сущность разная, и реализация. Я вообще женщин до конца не понимаю.

— Хоть кто-то сказал это честно.

— К чему я пришел, хотя это, наверное, вечные вещи, до меня их все уже поняли, но я вот недавно осознал: мужчина — это действие, а женщина — это обставление этого действия. Кто-то называет это энергией. Если нет женщины, которая этому способствует, мужчина не реализуется как деятель.

— Девушка и бизнес совместимы? Тебе нравятся «девушки-дела», упорно строящие собственные проекты, когда на кухне помощница и няня, — или все же ближе типаж «девушка-девушка», чтобы спокойно и по-домашнему?

— Это без разницы. Реализовываться можно и в бизнесе, и не в бизнесе. Лишь бы это не было в ущерб.

— Сейчас есть такой формат взаимодействия между мужчинами и женщинами, когда женщина сама «берет» понравившегося кандидата. Не ждет ухаживаний и знаков внимания, а всячески сама их проявляет. Активный флирт, активные намеки и подвижки в твою сторону. Это льстит или отталкивает?

— Не отталкивает. Все зависит от конкретного случая. Но мне кажется, здесь не очень высокая перспективность в принципе. Все-таки действия должен мужчина совершать. Если он их не совершает, а совершает женщина, мне кажется, что она его уважать не будет в конце концов. Исключения, конечно же, могут быть, но тенденция такая, что это всегда заканчивается какой-то фигней.

— Твой профессиональный путь в определенный момент пересек тебя с известным в нашей стране бизнесменом, сегодня ты — директор медиагруппы, которая принадлежит его структурам. Скажи, работать в связке с таким мощным предпринимателем — всегда, априори, развитие? Или же в определенный момент — это может выступать и как сдерживающий фактор, ведь, наверное, непросто уйти из-под такого крыла в какую бы то ни было сторону?

— Здесь важно вовремя делать какие-то вещи. Когда я только попал в этот процесс, у меня постоянно падала челюсть и мне хотелось постоянно развиваться. Человек одновременно ведет сотни процессов, на лету принимает краеугольные решения, а я потом, все обдумав, прихожу к выводу, что мысль, сказанная им между делом, была единственно верным вариантом. Как так?

— Да, я тоже в свое время очаровывалась способностью больших боссов выдавать решения, не обдумывая, буквально моментально. Заставляет серьезно пересмотреть личный подход бесконечно сомневаться, решать, считать. Чем выше размах, тем выше скорость — это очевидно.

— Это заставляло колоссально развиваться. Хотелось. Но потом, когда все более-менее устаканилось, для меня это стало своего рода тормозом — находишься в зоне комфорта, все тепленько, все хорошо, можно не париться особо. И превращаешься в травоядное. Животное.

— И какой выход?

— Менять. Не трусить. Но страх до сих пор есть. Это тяжело. Есть статус какой-то и деньги определенные. А от всего этого отказаться…Трудно.

— Давай еще про ретрит? Изначально для тебя это что было? Авантюра, поиск смысла, впечатлений, может быть, поиск каких-то состояний через практики?

— Когда я понял, что где-то на обочине нахожусь и давно не развиваюсь, — а характер у меня достаточно деятельный, — я начал проверять все возможные направления. Тыкаться везде. Не здесь, так здесь. Ретрит — не единственный мой неожиданный выпад.

— Расскажи про другие.

— Много всего. И с психологом я общался, и привычки менял, и образ жизни менял. Раньше мог тупо смотреть какие-то комедии после работы. А потом просто перестал.

— А как решил этот вопрос? Телевизор убрал? Или…

— Нет, просто перестал. Принял решение и перестал. У меня как-то так мозги работают, я сам до конца не разобрался. Я, допустим, одно время достаточно много пил.

— Это, кстати, мой следующий вопрос. На ретрите ты говорил, что схема 80 на 20, где 80 % составляет здоровая еда, а 20 % — вольности, такой мягкий подход — совершенно не твой путь, у тебя так не работает.

— Не работает.

— Ты взял и однажды сказал себе «Стоп»? Расскажи, как?

— Я просто понял, что спиваюсь. А «помаленьку винца» у меня не работало. И перестал пить полностью.

— Получилось?

— Да. Шесть лет прошло, и я решил развязать, посмотреть, как это будет.

— И? Боюсь услышать…

— Развязал. Понял, что все осталось на том же уровне. Я не научился аккуратно пить. И решил: не умеешь — не берись». Сейчас я вообще не пью. Так же и с телевизором. Мне не пришлось какие-то волевые действия предпринимать.

— Знаешь, а ведь для кого-то полностью непьющий мужчина — это уже «секта». Смешно, но я могу вспомнить время, когда тоже так думала, мол вообще не пить — это как-то странно и неестественно, можно же бокал вина (хотя не знаю ни одного человека, кто бы этим бокалом ограничивался), и это при том, что все детство промучилась с отчимом-алкоголиком. Удивительные причуды психики — отрицать очевидное. Как относятся в компании к тому, что ты не пьешь?

— Если честно, мне, во-первых, плевать. Если я знаю, что этого делать не буду — меня ни на «слабо», ни на уговоры, ни на что не возьмешь. Но, во-вторых, я бы не сказал, что к этому относятся как-то диковато. Совершенно спокойно. Выпьешь? Нет. Ну и ладно.

— Если ты к этому относишься как к норме, то и окружающим просто некуда деваться.

— Нас, например, десять человек: если один не пьет, то и девяти достаточно для компании. А я, когда перестал пить, обнаружил такой элемент индуктивный: они пьют, а ты сам испытываешь такое же состояние, как и они. В моей компании я точно никогда не услышу: «А че это он не пьет?». Ну и в малознакомых компаниях, на банкетах, по работе — никто не пристает, на самом деле.

— Поделюсь с тобой закулисной историей. Ты же приехал ночью в ретритный центр первым из всех участников и произвел неизгладимое впечатление на владельцев эко-лоджа — индийских парней Ану и Чину — своей трансформацией. Они в красках рассказывали, что ты отказался принять их помощь, чтобы донести твой чемодан, и был не в себе. То ли растерян, то ли напуган, то ли зол. Но наутро вышел другим человеком — веселым и приветливым. Причем, был в своем запале стабилен до конца программы. Что с тобой было в начале?

— Там были какие-то темные стороны моей натуры.

— В духе «какого черта, я взрослый и во всех смыслах серьезный мужчина, тут делаю?»

— Нет, такого как раз не было. Я же уже принял решение. С этим мне было все понятно. Капризность проявилась. Раньше она у меня, вообще, сильно выражалась, сейчас уже получается замечать и отсекать. Плюс много комплексов, например, национальных. Я помню, когда я первый раз попал во Францию, я не мог там питаться. Не мог зайти в кафе: мне казалось, что я как-нибудь что-то не то скажу, на меня как-нибудь не так посмотрят. Поэтому я так через край заходил, если на меня за 5–10 секунд никто не обращал внимания, я обиженно удалялся, считая это гордостью. В общем, полный бред, но было же.

— Буквально с первого дня ты ввел термин «вкусненько» на фруктовый рацион. Фрукты каждый день и только фрукты с единственным зеленым салатом за сутки — это оказалось тяжело для мужского организма?

— Нет. Я как раз потом, когда анализировал, понял, что неверно себе представляю значение разных вещей. Про медитацию я вообще не задумывался, а это было самое сложное, зато все время думал, что тяжелее всего мне, мясоеду, будет жить на фруктах. А оказалось, что тут никаких проблем. Вот вообще! И голодным себя никогда не чувствуешь, и никакой слабости — наоборот, там прилив сил. С точки зрения мужского организма — никаких вопросов, хотя я люблю мясо. Правда, в последнее время переориентировался на рыбу.

— А молчать почти два дня? Без книг, без гаджетов. Вот ты один на один с собственными мыслями?

— Я достаточно часто сам это практикую. Сложно другое — не бежать по кругу внутренних размышлений. Ведь молчание не для того, чтобы это раз за разом обсасывать — оно для возможности абстрагироваться, находиться в моменте.

— Откровения посещали?

— Я понимал, что высидеть на медитации час, не шелохнувшись — это нереально. Практика всей моей жизни показывает, что это нереально. Все равно ты повернешься, позу поменяешь, ноги переложишь… Но, в один момент я подумал: «Ведь можно же не чесаться, когда тебя кусает комар? Может быть, и когда ноги затекают, можно попробовать ничего с этим не делать». Я попробовал. Час прошел, а я не шелохнулся. Если бы мне сказали до — я бы не поверил, но когда это происходит на практике, невольно задумаешься. Наши возможности — они целиком определяются нашим сознанием. Если ты понимаешь, что ты не можешь этого сделать — ты никогда и не сделаешь; если ты разрешаешь себе, допускаешь, что это достижимо — ты уже можешь. Такой небольшой, но яркий инсайт. Еще один – что неудача в чем-то, это не плохо, не показатель неуспешности. Это просто другое состояние. Опыт. Понимание, которое не пришло бы в случае, если эта неудача не состоялась. Так что она не менее ценна, чем успех. А вообще много всего было, я даже не могу сказать, что именно — там, а что — после.

— Что бы ты порекомендовал человеку, находящему в борьбе с разрушительной силой вредной привычки?

— Я бы порекомендовал понять, откуда это берется. Привычки просто так не появляются. Опыт показывает, что это компенсация чего-то другого. Моя история выглядела так: сначала была зависимость от женщины; когда я разобрался с этой ситуацией — перешел на алкоголь; убрал это — начал курить много, и так далее. И проблема чаще всего не во вредной привычке как таковой, не в алкоголе, не в том, что ты не можешь справиться — ты что-то этим компенсируешь. Работает психологическое замещение.

— Много же говорят о том, что физиологическая привычка — это дело от трех дней до трех недель. Тело действительно может испытывать ломки, но это очень краткосрочный процесс. А зависимости, растянутые на года, всегда имеют психологические корни. Получается, это не вопрос силы воли…

— Я вообще не верю в силу воли, если честно. Нет такого понятия, как сила воли.

— А что есть?

— Понятие умелого приспособления к обстоятельствам. Сила воли, мне кажется, — это миф. Заставить себя можно только на коротком участке, но в долгосрочной перспективе ты так или иначе вернешься либо к тому же, либо заместишь. Не работает.

— Либо развязывать, либо никак.

— На самом деле, да. А развязывать надо изнутри. И причем, никто не может тебе дать точный рецепт, где именно у тебя застряло. Ни учитель, ни гуру, ни толковый сайт. Могут дать только направление, а дотопаешь сам.

— Напутствие новым ретритянам. Тем, кто подумывает о подобном приключении тела и духа. Мужчины вот думают: надо — не надо. Ты бы что посоветовал?

— Нужно понять, чего хотите-то вообще? И от этого уже плясать. Если хотите приятного расслабона — то смысла нет, лучше в Египет сгонять на all inclusive. Если советов и вернуться другим человеком — тоже не вернешься.

— О! Уже интересно.

— Это же длительная работа. Так не бывает, чтобы по щелчку. Может, есть исключения в ситуации выживания, когда из нее можешь выйти седым и другим. Но когда это менее экстремально и последовательно, то это работа длительная, на мой взгляд. И 100 % работает история, по себе знаю — когда делаешь то, чего боишься. Страх — это чаще всего показатель того, чего не хватает, куда нужно двигаться. Прям универсальный рецепт. Мне вот предложили провести встречи Звягинцева, самого обсуждаемого режиссера в стране на сегодняшний момент, со зрителями в нашем регионе. Еще год назад я бы отполз совершенно точно. Сказал бы, что это не мой профиль и я этим никогда не занимался — есть профессионалы в этой сфере. А в реальности было, что я этого не умею и боюсь публичных выступлений. Плюс я в кино не очень хорошо разбираюсь, ляпну еще какую-нибудь ерунду, как я могу дураком выглядеть? Но когда мне предложили, я уже осознавал этот страх и сразу же согласился.

— Ну и как в итоге?

— Выжил. И все получилось хорошо.

— У меня любопытно с «Левиафаном» получилось. Я изначально не хотела на него идти. Все активно обсуждали этот фильм, проводя красной нитью мысль, что он про политику, коррупцию и русскую жизнь. Мол, это чернуха. А я так это все не люблю, но как-то так получилось, что пошли. В итоге сидели два часа на одном дыхании. Нам потом было сложно общаться с некоторыми людьми, потому что мы не видели в этом фильме ни России, ни коррупции, ни тем более политики или чиновников. Да, декорациями они там присутствуют. Но фильм же о другом — о человеке, о Боге, о душе. Про внутренний космос, который иногда выглядит как ад. Как публика принимала творца?

— Кто-то с благодарностью и слезами, а кто-то с агрессией: «вы очерняете, вы показываете неправду» и так далее. Я тоже задал ему вопрос: вот как быть нам, людям попроще? Мы читаем какие-то киноведческие рецензии, там такие аллюзии, которых мы не видим. Кто-то, может быть, не осознает всего замысла автора, а оценивает фильм скорее с поверхности. А он говорит: «Что видишь — то и правильно. К чему ты готов — то ты и видишь».

— Помню, Миша сказал: «Посмотри, там ни в одном герое, даже в детях, что поразительно, нет Бога. Ни в ком!». Это совершенно точно вненациональное – это очень человеческое. Про движение, про путь, про выбор каждого из нас.

— Сам автор считает, что фильм не безысходный. На вопрос «В чем выход для героев?» он привел фразу Довлатова: «Истинное мужество состоит в том, чтобы любить жизнь, зная о ней всю правду».

КАЛЕНДАРЬ НАШИХ ПОЕЗДОК>>

Отзывы о ретритах

Дмитрий Буевич в фейсбуке